К.филол.н. Мухтарова Д.Р.

Тюменский государственный нефтегазовый университет, Российская Федерация

ЦЫГАНСКИЕ МОТИВЫ В ПОВЕСТИ Н.С. ЛЕСКОВА «ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК»

В России цыганская струя столь мощно влилась в национальную культуру, что стала важной частью мифа о русской душе, и это уже явление совершенно специфическое… XIX век – время самосознания, самоотождествления. Россия познает себя в зеркале иных культур, в диалоге с ними.

«Цыганские мотивы и образы вдохновляли творчество Льва Толстого, Николая Лескова, Максима Горького. Проспер Мериме прославил Кармен, Виктор Гюго – Эсмеральду, Маркес и Лорка раздумывали над участью цыган. Языков, Тютчев, Аполлон Григорьев, Блок, Цветаева посвящали цыганам свои строки». [1]

По мнению Б.Я. Бухштаб творчество Лескова не знает социальных границ. Он выводит в своих произведениях людей самых разных сословий и кругов: и помещиков – от богачей до полунищих, и чиновников всех мастей – от министра до квартального, и духовенство – монастырское и приходское – от митрополита до дьячка, и военных разных рангов и родов оружия, и крестьян, и выходцев из крестьянства – солдат, мастеровых и всякий рабочий люд. Лесков охотно показывает разных представителей национальностей тогдашней России: украинцев, якутов, евреев, цыган, поляков... Отмечается, удивительная разносторонность знания жизни каждого класса, сословия, национальности. Нужны были исключительный жизненный опыт Лескова, его зоркость, памятливость, его языковое чутье, чтобы описать жизнь народа так пристально, с таким знанием быта, хозяйственного уклада, семейных отношений, народного творчества, народного языка.

Стремясь обогатить, усилить языковые средства художественной изобразительности и выразительности, Лесков искусно воспользовался так называемой народной этимологией. Сущность ее заключается в переосмыслении в простонародном духе слов и фраз, а также и в звуковой деформации слов (особенно иностранного происхождения). Как считает В. В. Шаповал, есть самые серьезные основания полагать, что цыганский рефрен, воспроизведенный в повести "Очарованный странник" на слух, – не авторская выдумка, а вариация традиционной фольклорной темы: 'Уйду я, уйду – туда, где меня никто не узнает: ни свои, ни чужие', – зафиксированная на одном из влашских диалектов цыганского языка.

Особая часть национальной картины мира у Лескова образуется обращением к цыганской проблематике. В традициях русской литературы рассматривать «цыганщину», нет-нет да и проявляющуюся в душе русского человека, как уникальную примету национального типа. Вольные порывы, беспричинная и надрывная тоска, выливающаяся в песню, широта и страстность душевных проявлений, готовность вырваться за любые пределы, отрицание «золотой середины», романтическая тяга к таинственной и загадочной красоте – все это запечатлено национальной культурой как своеобразный комплекс   – «цыганство», «цыганщина». Об этом шла речь еще у А.С. Пушкина в поэме «Цыгане», где «неволя душных городов» противопоставляется бедной, но свободной жизни цыганского табора. Широта души ассоциировалась с безграничностью просторов русской земли, а для цыган, вообще родина – вся земля. Безбрежность степи и безграничная эмоциональность песни хорошо передавали русское вольнолюбие. В цыганской стихии русская культура нашла нечто органически близкое: вольный дух, романтику скитальчества, странничества по необозримым степным просторам, чувство бесконечного пути, который не может кончиться.   Лесков ключевой и по-своему решающий момент развития своего странствующего героя «Очарованного странника» Флягина, когда он становится, действительно, очарованным, связывает с цыганской же коллизией.

Флягин никогда не может остановиться, застыть, закоснеть в одной роли, "раствориться" в одной службе, подобно герою романа приключений, который вынужден менять профессии, должности, порой даже свое имя, чтобы избегнуть опасности и приспособиться к обстоятельствам. Мотив странствий, постоянного движения в пространстве также роднит "Очарованного странника" с цыганами, для которых ничем не ограниченное передвижение по земле – кочевая жизнь являлась важным моментом свободы. И странствия Ивана Северьяныча, и скитания авантюрного героя имеют лишь формальное завершение: у персонажей нет определенной цели, достигнув которую, они могут успокоиться, остановиться.

Отметим, что, когда оживает цыганское начало в душе русского героя Лескова, особенно частым становится упоминание колдовских, черных сил: «И та выходит и … враг ее знает, что она умела глазами делать: взглянула, как заразу какую в очи, пустила … поцеловала, и опять то же самое осязание: как будто ядовитою кисточкой уста тронет и во всю кровь до самого сердца болью прожжет».

В отношениях с Грушей Флягин проявляет всю гамму чувств, на которые он только способен: увлеченность до самозабвения, покоренность красотой, страсть, самопожертвование, нежность. Разрешается коллизия парадоксально: герой совершает еще одно убийство, убивает нежно и преданно любимую женщину, друга – колдовское влияние Груши со временем, в отношениях с героем постепенно рассеивается. Но это убийство трактуется как едва ли не искупление страшного греха, совершенного героем в молодости, когда он из озорства убил монаха. Здесь идет речь о пресечении губительной для человека, темной, цыганской, не ведающей границ страсти: «Груша любила его, злодея, всею страстной своею любовью цыганскою, каторжной, и ей было то не снесть и не покориться, как Евгенья Семеновна сделала, русская христианка, которая жизнь свою перед ним как на лампаду истеплила. В этой цыганское пламище-то, я думаю, дымным костром вспыхнуло, как он ей насчет свадьбы сказал, и она тут, небось, неведомо что начертила».

О смерти как избавлении от еще более страшных грехов, собственно, просит Ивана Северьяныча сама Грушенька. Таким образом, можно констатировать, что воля лесковского героя знает ограничения через нравственный закон христианства, цыганская воля полностью властвует над человеком, способна низвергнуть его в пропасть абсолютного нравственного падения.

Поэтическая, сказочная очарованность жизнью была свойственна и самому Лескову. Это одно из самых важных слагаемых атмосферы созданного им художественного мира. Писатель очарован огромными просторами русской земли, ее историческим прошлым, запечатленным в преданиях старины, колоритными чертами быта и национальных характеров населяющих ее народов, созданным за многие века искусством, начиная с древней иконописи и фольклора, мастерством ее умельцев, праведничеством ее «чудаков» и «оригиналов». Недаром и его центральный герой – «очарованный странник» по просторам родной земли.

Список использованных источников:

1.     Кармелита из театра «Ромэн» [Электронный ресурс].   – Режим доступа: http://tarbut-cellcom.zahav.ru/cellcom/theater/article.php?view=224

2.     Лескова Н.С. Леди Макбет Мценского уезда: повести и рассказы / Н.С. Лескова. – М.: Эксмо, 2007. – 640 с. – (Русская классика)

3.     Бухштаб Б.Я. Сказы о народных праведниках ("Очарованный странник", "Левша", "Тупейный художник" Н. С. Лескова) [Электронный ресурс] / Б.Я. Бухштаб. – Режим доступа: http://www.gramma.ru/BIB/?id=3.78

---