WEB-ресурс научно-практических конференций

Игнатов М.А.

Белгородский государственный университет, Россия

ГЕНЕЗИС КОНЦЕПЦИЙ ОТЧУЖДЕНИЯ В ИСТОРИИ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ

В современных социально-философских исследованиях проблема отчуждения является одной из наиболее актуальных. Отчуждение, охватывая все стороны жизнедеятельности человека, проявляется в противоречивости человеческой сущности, характере его социальных отношений, в потере контроля над продуктами собственной деятельности, в разногласии с природой. Со вступлением человечества в современную информационную цивилизацию, связанную с возникновением новых сред деятельности (виртуальная реальность, реализация своих воображаемых намерений, мечты, компьютерные технологии и т.п.), появляются и новые формы отчуждения, что придает проблеме глобальный характер. Ключевыми словами, которыми многие ученые-философы характеризуют положение человека в современном информационном обществе, являются: одиночество, зависимость, отчужденность, рабство. Не случайно возникают вопросы: почему человек разумный, наделенный волей, выбрал для себя именно «отчужденный» образ жизни, при котором он уже, де-факто, не является полноправным хозяином своей судьбы, своей жизни, а полностью зависит от тех внешних сил, которые он сам же и создал? Может быть в «отчужденном» существовании есть и свои положительные моменты? Или, возможно, в самой природе человека есть что-то такое, что «подталкивает» его к такому образу жизни? Что нужно делать? – убеждать человечество в непреодолимости / преодолимости отчуждения или обосновать неотъемлемость отчуждения от человеческого бытия? Ответы на эти вопросы – актуальная задача современной философии.

Человечество стремилось и всегда будет стремиться к более устроенной, более комфортной, более достойной жизни. Оно будет разрабатывать различные модели общественного устройства, обосновывать утопии и при этом понимать, что все это идеально, но неосуществимо. В то же время человек каждодневно преодолевает препятствия и трудности, саморазвиваясь и самосовершенствуясь при этом, т.е. функционирует, живет по социальным и биологическим законам.

Фантастические достижения современной науки (открытие наночастиц, создание системы массовых коммуникаций, изучение микромира, покорение космического пространства, Интернет и т.д.) открывают перед человечеством беспрецедентные возможности преобразования природы, создания материальных богатств, умножения творческих способностей человека. Все это сделало человека необычайно сильным, поскольку дала возможность господствовать над природой. Однако, «господин природы» оказался перед опасностью стать рабом плодов своей деятельности, создав возможность уничтожения самого себя. Тем самым человечество поставило себя перед опасностью нарушения равновесия в природе. Иначе говоря, создалась парадоксальная ситуация: сила, мощь человечества вызвали его бессилие.

Человек ради своего благополучия создал сложнейшие технические механизмы, однако, чем сложней, мощней, грандиозней оказался созданный человеком мир, чем больше была реализована энергия его разума, тем больше создалось сил материализованного разума, оказавших воздействие на человека, и тем более слабым, беспомощным существом осознал он себя.

По-мнению С.А. Хайнмана, за всю историю своего существования человечество еще никогда не было столь сильным, обеспеченным и, наоборот, никогда не было и столь слабым и бессильным. Люди никогда не были столь обеспечены, не имели такого комфорта, как сегодня. И в то же время, «у них еще никогда не было возможности уничтожить человечество, всю планету; вызвать нарушение условий естественного равновесия» [12:3]. Сегодня эти возможности налицо. Данная ситуация в современном информационном обществе фиксируется понятием глобального отчуждения. Ученые этим хотят расширить понятие отчуждения, превратить его во всеобъемлющую, универсальную категорию. Отсюда становится ясным актуальность проблемы. Вопрос этот настолько неотложен, велик и масштабен, что дает право мыслителям нашего времени, при духовном анализе эпохи, говорить «о человечестве от лица человечества» (С.А. Хайнман).

Таким образом, исследование феномена отчуждения стало одной из центральных проблем современной философской мысли. Человек оказался в центре научного изучения, и философско-социологическое осмысление его сущности, смысла существования стало первейшей задачей. Вот почему анализ генезиса проблемы отчуждения в истории философской мысли представляет определенную значимость для современных исследователей.

Отдельные аспекты проблемы отчуждения находят свое отражение уже в античной мифологии. Однако, в собственно философском ключе некоторые стороны феномена отчуждения были описаны в работах философов Нового времени. П. Гассенди, Д. Локк, Т.Гоббс, Б. Спиноза, К. Бельвеций и др. рассматривали добровольное отчуждение прав человека как нечто полезное и необходимое для создания «нового» государства, Так, например, Ж.Ж. Руссо считал, что отчуждение играет ведущую роль в объяснении природы и сущности человеческого бытия, государства, общества. Этот подход придал проблеме отчуждения более объемный характер. Придерживаясь точки зрения Ж.Ж. Руссо, Г. Мабли, М. Робеспьер и Г. Форстер рассматривали отчуждение как одну из форм распространения принципа социальной справедливости.

Впервые социальный подход к исследованию проблемы отчуждения обозначили А. Сен-Симон, Ш. Фуье, Р. Оуэн – социалисты-утописты XVIII - XIX в.в., определив главенствующую роль общественных взаимоотношений человека.

Концепции отчуждения гносеологического и деятельностного характера были разработаны представителями немецкой классической философии. Так, немецкий поэт и философ Ф. Шиллер внес заметный вклад в формирование нового осознания отчуждения. Философско-идеалистическую основу феномена отчуждения выявили Ф. Шиллинг, И. Фихте и особенно Г. Гегель, используя диалектический метод. Л. Фейербах, выступая против учения Г. Гегеля, соотносит проблему отчуждения с критикой религии.

На основе переосмысления и критики позиции Гегеля К. Маркс определил данную проблему в контексте диалектико-материалистического понимания мира. Обозначив труд и результаты трудовой деятельности как главные отчуждаемые и отчуждающие элементы в человеческом бытии, он подошел к принципиально новому решению проблемы. В отношении к распределению производимых благ между людьми философ поставил условие их равенства. Отрицая частную собственность, человек, по его мнению, должен вступить в новые неотчужденные отношения. Концепция Маркса предопределила направленность многих последующих исследователей данной проблемы на протяжении всего ХХ века.

Существенный вклад в изучении проблемы отчуждения внесли работы Э. Дюркгейма и Р.К. Мертона, рассмотревшихпонятие аномии как тождественное понятию отчуждения. Безусловно, достойное место в ряду исследователей проблематики занимают труды Г. Зиммеля. Своеобразными выводами проблема отчуждения отразилась в иррационализме А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, З. Фрейда.

Мыслители ХХ века – А. Швейцер, В. Зомбарт, М., Вебер, Р. Штаммлер, М. Шелер, О. Шпенглер, А. Гелен, Э. Ротхакер, М. Хортхаймер, Т. Адорно и другие рассматривали проблему отчуждения в разрезе капиталистических отношений. Пессимистическую перспективу в виде невозможности решения проблемы отчуждения отражали в своих трудах экзистенциалисты: М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж.-П. Сартр, А. Камю. О возрастании социального объема и тотализации отчуждения писали представители франкфуртской школы Г. Маркузе и Э. Фромм. Те или иные формы отчуждения фиксировались в трудах философов, социологов и психологов: X . Арендт, X . С. Салливана, К. Хорни, Т. Роззака, Ч. Рейча, М. Макоби и др.

Существенный вклад в разработке проблемы отчуждения внесли русские ученые Л. П. Карсавин К. Н. Леонтьев, Н.О. Лосский, Д.С. Мережковский, В.В. Розанов, П.А. Сорокин, П.Б. Струве, Н.Ф. Федотов, П.А. Флоренский, С.Л. Франк, Г.Г. Шпет и другие. Особую значимость имеют работы В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева и Л.И. Шестова.

Концепции Б.Б. Кешелава, С Раинко и других представителей неомарксизма считали, что «Маркс - это философ отчуждения», самым большим измерением Маркса, марксизма есть концепция отчуждения» [10:38]. Именно в марксовой концепции отчуждения видят они выход. По их мнению, концепция отчуждения раннего Маркса дает возможность «прочесть Маркса по-новому». На этом основании Ka рл Map к c объявляется их предшественником и величайшим мыслителем современности. Только после модернизации и извращения понятия Марксом проблемы отчуждения, Маркс объявляется истинным философом, а его учение «философией человека». Именно в плане проблемы отчуждения появляется модернизация мифа о двух Марксах: 1) Макрс, как гуманист и 2) Маркс, как антигуманист.

Итак, в буржуазном мышлении категории отчуждения придается значение методологического характера. Опираясь на это понятие, буржуазным теоретикам действительно удается зафиксировать и образно описать кризисные явления и ситуации в социально-экономической, политической и культурной жизни буржуазного общества, но при этом само понятие «отчуждение» приобретает всеобъемлющий характер и превращается в нечто довольно эфемерное, неопределенное. Отчуждение становится универсальной категорией и эта категория используется современными буржуазными философами, социологами, психологами, культуроведами и т.д. для характеристики различных фрустраций - потери внутреннего «Я», деперсонализации, апатии, изоляции, бессилии, бессмыслии человеческого бытия, отчаяния, анемии, безвыходности и т.д.

При отсутствии конкретно-социального подхода к проблеме отчуждения, понятие отчуждения приобретает глобальный характер. Буржуазные мыслители, исследуя различные аспекты этого сложного феномена, вкладывают в это понятие собственный смысл. Обозначая одним и тем же термином совершенно различные явления и процессы, буржуазные мыслители, естественно, не могут прийти к общеприемлемому соглашению в отношении сущности этого феномена. Если одни рассматривают феномен отчуждения как индивидуально-внутреннее расщепление сознания человека, то другими отчуждение понимается как опредмечивание человеческой деятельности, отделение от человека продуктов егомматериального и духовного труда. Следовательно, для одних теоретиков (Фром, Фишер и др.) преодоление и снятие отчуждения есть чисто психологический акт и для устранения этих диссоциаций предлагаются своеобразные методы психотерапии; для других - отождествление отчуждения с опредмечиванием фактически снимает вопрос о ликвидации этого явления, т.е. происходит своеобразная онтологизация феномена отчуждения.

Большинство буржуазных критиков (Хайдеггер, Ясперс, Сартр, Берунаев и др.) старается доказать, что феномен отчуждения следует вывести из феномена НТР, т.е. они пытаются доказать, что причиной отчуждения является НТР. Американский социолог П.Баран справедливо замечает, что «Навязчивое утверждение того, что индивидуальным путем можно создать «здорового», нормально функционирующего и счастливого индивида, не затрагивая коренным образом самого общественного строя, является в наше время одним из элементов господствующей идеологии, которая разделяет индивида и общество, игнорирует отчуждение человека при капитализме и, в конечном свете, заимствует «социал-психологизма» [1:67]. Эта идеология затушевывает печальную, но неоспоримую истину, что пределы излечения души отдельного человека поставлены болезнью общества, в котором он живет».

Некоторые буржуазные авторы, как, например, социолог Р.Блаунер, пытаются рассматривать отчуждение как общий синдром, представляющий собой совокупность различных объективных условий и психологических состояний, которые возникают в процессе взаимодействия человека с силами природы во время его трудовой деятельности, обусловленной становлением определенных отношений между производителем и условиями его труда [2:15]. Однако подобное рассмотрение отчуждения, при всей своей видимости учете объективных факторов, на деле оказывается также психологическим, поскольку исследуются в первую очередь такие состояния и самоощущения работника, производства, которые характеризуют его бессилие, бессшеленность его трудовой деятельности, изоляцию от окружающих его людей.

Анализ объективной реальности сводится лишь к констатации различных факторов, влияющих на отчуждение человека в процессе его трудовой деятельности, без выявления реальных причин этого отчуждения, его социальной обусловленности.

Многомерность и неадекватность трактовки понятия «отчуждение» буржуазными теоретиками не только не способствует изучению данного феномена и выявлению специфических его особенностей, но еще более маскирует и искажает его истинную природу. Так, если под отчуждением понимается не объективный процесс, а психологические состояния индивида, то и снятие отчуждения предусматривается не путем изменения социальной структуры буржуазного общества, а благодаря изменению установок и ценностных ориентации отдельной личности. Социально-экономическая сторона отчуждения предается забвению и подменяется исследованием индивидуально-личностных особенностей человека, что нередко приводит к тому, что на месте конкретного анализа социально-экономической структуры общества приводятся различного рода абстрактные рассуждения, которые порой не вносят никакой ясности в понимание сущности и причин возникновения отчуждения человека.

Главный теоретический просчет многих буржуазных исследователей проблемы отчуждения заключается в том, что они смешивают две группы явлений, лишая тем самым себя возможности объяснения причин возникновения этого феномена. «Отчуждение», как характеристика объективного, вне воли и сознания людей складывающегося состояния, подменивается описанием субъективных, психологических процессов, содержанием самосознания отдельной личности.

В отечественной научной литературе так же обращалось внимание на многомерность и неадекватность использования понятия отчуждения в буржуазной философии и социологии.

И.С. Кон, например, выделяет три основных подхода в трактовке понятия отчуждения. Во-первых, глобальная трактовка отчуждения, где отчуждение рассматривается как некая универсальная характеристика условий человеческого существования. Во-вторых, психологическая трактовка отчуждения, где данное понятие используется в качестве определенной характеристики психологических состояний личности не чувствующей себя свободно в своих мыслях и действиях. И, в-третьих, социально-экономическая трактовка отчуждения, при которой отчуждение рассматривается как характеристика определенного исторического положения вещей, когда человек оказывается порабощенным продуктами своей собственной деятельности [8: 263].

Как справедливо подчеркивает И.С.Кон, первые две, т.е. глобальная и психологическая трактовки отчуждения оказываются неудовлетворенными, т.к. они не могут дать ответа на вопросы, поставленные реальной жизнью. Глобальная трактовка отчуждения охватывает слишком многие аспекты современности, стремясь объяснить разнопорядковые явления, она по сети дела ничего не объясняет, сводя тем самым на нет социально-критическое содержание и направленность понятия «отчуждение». Психологическая трактовка отчуждения, хотя и кажется на первый взгляд более определенной, тем не менее, также не может дать каких-либо удовлетворительных объяснений сущности этого феномена, поскольку в этом случае социальные процессы выпадают из поля зрения исследователей. Остается социально-экономическая трактовка отчуждения, которой в свое время придерживался К.Маркс и которая в настоящее время остается наиболее плодотворным подходом к изучению явлений и процессов отчуждения. Все это еще раз доказывает возможность исследования данной проблемы.

Каково отношение философов и социологов-марксистов к проблеме отчуждения? Отношение к исследованию этой проблемы на первом этапе не было одинаковым. Одни вообще отрицали правомочность этой категории в марксистской философии и не считали ее сферой исследования марксистской философии. Другие же, наоборот, требовали реабилитации этой проблемы, считая ее исследование в марксистской философии актуальной к неотложной задачей (Н.С. Нарский, А.Н. Огурцов, В.Б. Кешелава, И.И. Ковал и др.).

История доказала ошибочность первой точки зрения, доказала то, что нельзя было отрицать необходимость исследования проблемы отчуждения. Сторонники этой точки зрения фактически лили воду на мельницу тех, кто измышлял миф о существовании двух Марксов, дискредитируя тем самым учение Маркса. Отмеченная точка зрения исходила из того, что учении зрелого, позднего Маркса уже якобы забыта ценность и необходимость этой категории; что якобы она не нашла соответствующей постановки и развития ни в трудах Энгельса и ни в трудах Ленина. Ю.И. Давыдов отмечал: «В «Немецкой идеологии» как философском произведении Маркс отказывается от понятия «отчуждение» [4:63]. Е.С. Ануфриев идет еще дальше, заявляя, что в произведениях основного труда К. Маркс отказывается от понятия отчуж­дения в его прежнем смысле». Эту мысль разделяет и С. Попов отмечая, что «Концепция отчуждения не принадлежит к числу основных идей зрелого Маркса». Все это является попыткой уменьшить значение понятия отчуждение в зрелом марксизме, вследствие чего не признается и «особый философско-социологический подход» к проблеме отчуждения. Время доказало, что не было никакого основания отказываться от исследования отмеченной проблемы, т.к. марксизм не только не забыл ее, но и развил и конкретизировал.

В 60-е годы ХХ века проблематизация этого феномена была проведена и по отношению к советскому обществу, в основном благодаря творческой деятельности Эвальда Ильенкова. Тем не менее, в советской философии не было выработано сколько-нибудь полного и согласованного определения понятия. Безапелляционной критике подверглись взгляды молодого Г. Лукача, в которых на самом деле содержатся весьма важные положения, способные значительно прояснить проблему. Тексты этого автора, и особенно его произведение «История и классовое сознание» 1923 г., первый перевод которого на русский язык осуществлен только сегодня, использованы в настоящей диссертационной работе. В основе социально-философской концепции этого мыслителя лежит рассмотрение отчуждения не с точки зрения оппозиции «работник - продукт», но как явления общественного сознания, и основной формой такого отчуждения для Лукача выступает собственно товарный фетишизм и овеществление. Мыслитель рассматривал отчуждение (товарный фетишизм повеществление) как процесс конституирования форм предметности буржуазного общества и одновременно - форм сознания агентов этого общества, что связано с проведенной им проблематизацией субъект-объектных отношений в Марксовой парадигме, а также своеобразным открытием имплицитных марксистской теории взаимосвязей «тотальности» (системы общества) и сознания. Фактически, Г.Лукач предвосхитил советские исследования 60-х годов, в частности, упомянутых философов Э. Ильенкова и М. Мамардашвили, которые рассматривали сознание в качестве конститутивного элемента общества в любой его форме, включая обыденное, научное и превращенное формы [6:50.]. Настоящая работа движется по пути, прочерченному работами этих авторов. Вместе с тем она призвана заострить постановку проблемы и, синтезируя теорию общественного сознания с деятельностным подходом и теорией отчуждения, выстроить концепцию отчуждения в современном мире.

Переход России к информационному обществу, связанный, прежде всего с преодолением политической и экономической нестабильности, рассматривается отечественными исследователями, как условие ее выживания в современном мире в качестве самостоятельного государства [ 3: 34,180 ].

При этом подчеркивается, что, социальные, политические и культурные проблемы, как бы подробно они ни обсуждались, фактически поставлены в зависимость от государственной политики, от уровня национальных экономик и других факторов развития человечества, которые напрямую не связанны с индивидным бытием и, по существу, им не определяются. Наблюдаемый в научной литературе по искомой теме разрыв в «ситуации человека» обусловлен, как нам видится, тем, что в области онтологии общественного бытия существующие подходы базируются, как правило, на постулатах парадигмы постиндустриализма, которая, по замечанию нашего отечественного теоретика В.Л. Иноземцева, зачастую выступает как излишне объективистская: переход от одной формы общества к другой рассматривается скорее как данность, а не как процесс, со свойственными ему внутренней логикой и противоречиями [5]. Труды, выполненные в соответствии с данной парадигмой, обладают объяснительным потенциалом по отношению к происходящему лишь в рамках конкретной формации. Проблемные же зоны общественного движения от одной «стадии» исторического развития к другой могут быть раскрыты лишь в соотнесении этих стадий друг с другом,

Тема информационного общества актуализирует вопрос о таком возрастании значения ментальных мыслительных актов, когда они все чаще и активнее выполняют роль социального действия. Этим объясняется перемещение фокуса исследования проблемы отчуждения на содержание эпохального сознания , эволюция которого рассматривается как часть диалектического процесса исторического развития общественной сущности человека. Формы сознания предстают как конкретно-исторические версии эпохального сознания, а эпоха - как длящийся во времени результат воздействия определенного рода и сочетании различных объективных факторов - экономических, социальных, гносеологических и пр. Эпохально сознание - это интегральная характеристика своего времени, находящая воплощение в особенностях метафизической установки, анализ содержания которой осуществляется с опорой на М.Хайдеггера.

Поиск ответа на вопрос «Что происходит?», при формировании критического дискурса новейшего времени должен быть дополнен поиском ответа на вопрос «Почему это происходит?». Последнее не входит в поле зрения позитивистски ориентированной социологии, составляющей сегодня концептуальную основу наибольшего числа исследований по искомой теме. Поставленная задача вызывает необходимость обращения к дискурсу модерна, который, на наш взгляд, отвечает сформулированному В.Е. Кемеровым требованию «вернуть людей в социальную философию и теорию» [7:19]. Модерн трактуется как «незавершенный проект» [11:40-5]. Проблема отчуждения в обозначение дискурсе артикулирует имманентное модерной культуре противоречие между поощряемыми целерациональными стратегиями деятельности и верой в человека как в свободное духовное существо. Таким образом, актуализируется феноменологичесий аспект концепции отчуждения. Конкретно-исторические формы их сочетания порождают феномены отчуждения, которые берут истоки в трудах Гегеля, Маркса, М.Вебера, Д.Лукача и их последователей, а также представителей фрейдо-марксизма, экзистенциализма, современных теоретиков модерна.

Эпоха, для которой характерен радикальный разрыв с традицией, что лишает ее образцов и вынуждает черпать нормативность из самой себя, не может осознавать себя иначе, как через противоречия. Это означает, что «критическая теория», или «критический дискурс», является неотъемлемой частью более общего дискурса модерна. Здесь возникает вопрос о границах критики, предлагаемом исследовании этот вопрос относится к разряду процедурных - он решается каждый раз заново, исходя из предмета критики. При этом нами разводятся понятие разума как фактора закономерного развития рациональных оснований культуры и понятие рассудка, олицетворяющего «инструментальный разум», однобокий рационализм. Пути снятия отчуждения и самоотчужденш, человека рассматриваются в единстве с законами диалектики. В нашем случае речь идет о диалектике субъекта и объекта в социальном пространстве: в той же мере, в какой мир принадлежит человеку, человек принадлежит миру. Критике подлежит ситуация, в которой человек как субъект автономного действия и свободной воли лишается возможности брать на себя ответственность за содеянное. В эпоху индустриального общества предметом критики выступали в связи с этим отношения, определяемые уровнем развития производительных сил, тотальностью технологизировавшейся системы, агрессивным развитием которой обусловлено формирование «частичного человека» (К.Маркс). В эпоху формирования основ информационного будущего в поле критики, на наш взгляд, должны быть включены формы сознания, ставшие частью этой тотальности.

Диалектический подход в сочетании с методом историзма позволяет объединить на общей концептуальной основе «классический» и «неклассический» образы рациональности, запечатленные в различных ликах эпохального сознания, частью которого является направленность научного теоретизирования. В рамках классической картины мира, актуализирующей чувственно-сверхчувственную предметность товара, рассмотрены институциональные отношения средств массовой информации и легитимирующая их концепция масс-медиа, которая базируется на теории социального действия. В рамках неклассической картины мира, когда возрастает значение информационно-знаковой предметности, рассматриваются феномены, рожденные коммуникациями новой волны. Характеристика изменения метафизической установки осуществляется при этом в том числе на примере постмодернистской теоретической рефлексии (труды представителей постструктурализма).

«Классичность» и «неклассичность» предметности и соответствующих им форм сознания оценивается как проявление «парадигмы силы», господствующей в конкурентном обществе, в котором приоритетны отношения власти и собственности. Движение к «постнеклассичности» рассматривается как эволюция трактовок способов моральной регуляции. Проблема сочетаемости социального и этического знания анализируется через обращение к трудам Э.Ю. Дюркгейма, К. Апеля, Х. Ортеги-и-Гасета, отечественных мыслителей. Разделяемые нами в целом положения теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса не исчерпывают методологическую задачу морального регулирования медиа-отношений. Ключевой остается категория ответственности, которой дискурс модерна придает драматическую остроту ответственности за судьбы человечества.

Литература:

1. Баран П. Капитализм и иррациональность // Вопросы философии. – 1960. - №6. – С. 67.

2. Blauner R . Alenation and Freedom . – N . Y ., 1969. p . 15.

3. Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе. - СПб., 2001. - С. 34,180.

4. Давыдов Ю.Н. Критика социально-философских воззрений Франкфуртской школы. – М., 1977. – С. 63.

5. Засурский И. Масс-медиа второй республики. - М., 1999.

6. Земляной С. История, сознание, диалектика. Философско-политическая мысль молодого Лукача в контексте XXI века// Лукач Г. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике. М., 2003. - С. 50.

7. Кемеров В.Е. Введение в социальную философию. - М, 2001. - С. 19.

8. Кон И.О. Социология личности. – М., 1967. – С. 263.

9. Клюенков О.И. Феномен отчуждения человека как опыт его существования: дисс. … канд. философ. наук. – Архангельск, 2007.

10. Раинко С. Марксизм и его критика. – М., 1989. – 138 с.

11. Хабермас Ю. Модерн - «незавершенный проект» // Вопросы философии. - 1992. - №4. - С. 40-5.

12. Хайнман С.А. НТР сегодня и завтра. – М., 1977. – С. 3.