WEB-ресурс научно-практических конференций

Никитина П.В.

Елабужский филиал Казанского Приволжского Федерального университета, Российская Федерация

МАКРОКОНЦЕПТ ВОЙНА В ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА Н.А. ДУРОВОЙ

Когнитивная лингвистика движется вперед, открывая все большие горизонты в области языковой картины мира. Одним из открытий стал макроконцепт , отличающийся от простого концепта своей структурой, эмоциональной и лексической насыщенностью. В то же время не стоит ассоциировать его и с концептосферой , поскольку последняя также вбирает в себя меньшие по «размеру» / объему концепты и составляет своего рода основу для начала разработки языковой личности и, как следствие, ее языковой картины мира. Формирование макроконцепта как языковой единицы подразумевает упорядоченную систему языковых единиц, которые составляют настолько плотное «тело» макроконцепта , что смысл их в отдельности блекнет, теряет силу. Трансформация концепта в макроконцепт осуществляется благодаря наполнению его автором особыми, индивидуальными понятиями, ассоциативными полями и новыми когнитивными оттенками, не присущими другим носителям языка. Соответственно, именно в нем фиксируется и отражается авторское отношение к социокультурной реалии или ценности, что, в конечном счете, составляет специфику его лингвоментальности .

Изучение и описание сущности, структуры и функциональной нагрузки макроконцепта нам представляется любопытным осуществить на материале мемуарной прозы «Записки кавалерист-девицы Н.А. Дуровой», поскольку, во-первых, данная работа идет в течение трех лет в рамках елабужского литературного краеведения, занимающегося изучением жизнетворчества писателей и поэтов Прикамского региона. Во-вторых, важен факт проведения исследования в год 200-летия Отечественной войны 1812 года, что обусловливает интерес к мемуарной прозе Н.А. Дуровой как к автобиографическому произведению. В-третьих, необычность «Записок», оригинальный стиль письма дают богатый историко-литературоведческий и лингвистический материал для специалистов многих областей науки (лингвистики, истории, психологии и т.д.). И, наконец, потому, что уникальная жизнь и личность самой Надежды Дуровой вызывают неподдельный исследовательский интерес и уважение к ней как человеку, отстоявшему свою свободу, право на любимое дело, продемонстрировавшему огромную силу духа, верность царю и государству.

Следует сказать, что основой для понимания и интерпретации выбранных языковых единиц при формировании макроконцепта необходимыми становится биографическая справка о писательнице, исторический фон (эпоха и пространство), обусловивший появление оригинального характера. Нам известно, что она является первой женщиной-офицером в России, участницей Отечественной войны 1812 года, удостоившейся чести официально (под фамилией Александров) служить в российской кавалерии. Возможно, это обусловлено связью Н. Дуровой с военным делом еще с детских лет: отец ее служил ротмистром, семья находилась в постоянных разъездах, а после нервного срыва матери воспитание дочери А. Дуров оставляет фланговому гусару Астахову; об этом повествует сама Н.А. Дурова в начале «Записок кавалерист-девицы », косвенно указывая на первопричину ее любви к военному делу: « всякий день я сердила ее (мать) странными выходками и рыцарским духом своим; я знала твердо все командные слова, любила до безумия лошадей, … я с плачем просила, чтоб она дала мне пистолет, как я говорила, пощелкать; … я воспользовалась как нельзя лучше воспитанием, данным мне Астаховым » [1]. Побег из дома, поступление на службу в Коннопольский полк, где кавалерист-девица и обучилась в совершенстве военному делу, стало первым шагом в блестящей военной карьере. Походы, наиважнейшие случаи (русско-турецкая война 1806-1812, встреча с императором Александром I , Отечественная война 1812 года и др.) были записаны ею в дневнике и художественно изложены в «Записках», благодаря чему понятие войны в языковом сознании Н. Дуровой поднимается до макроконцепта .

Всё это позволяет нам заметить, что концепт война в дискурсе «Записок» Н.А. Дуровой представляет собой социально и общественно значимый смыслокомплекс , становится во главе когнитивной иерархии в языковом сознании автора и, соответственно, приобретает статус макроконцепта . Помимо собственно концепта война важными, с точки зрения Н.А. Дуровой (судя по их объективации в тексте), наиболее частотными, с точки зрения лингвистического анализа, являются концепты дорога (в основном узуальном «поход, путешествие»), родина (в значении «отечество, родная земля»), бинарная оппозиция свои (сослуживцы) – чужие (враги). Они и включаются в поле макроконцепта война , дополняя и уточняя его план содержания.

1. Концепт война . Обобщив данные тематических словарей (толковые словари В.И. Даля, С.И. Ожегова, Ф.Ф. Ушакова, Т.Ф. Ефремовой), становится очевидно, что номинация война связана с церковно-славянским воина , а также лат. v?n?ri – «охотиться» и литовск . vej? , v?ti «гнат ь( ся ), преследовать» [4]. Потому его объективное, общеизвестное значение сводится к семам «покорять», «преследовать», «бороться»; все эти действия имеют направленность на кого-либо, реже на что-либо. Многогранное освещение этого концепта в русской культуре и языке обусловлено бурным эмоциональным откликом при воспроизведении номинации война и соотнесение его в сознании носителей русского языка с такими понятиями, как страх, горе, боль, разрушение, смерть .

Данный компонент макроконцепта является его ядром и вмещает в себя огромное количество традиционных и индивидуальных понятий, ассоциаций и смыслов, связанных с войной, военными действиями и военным бытом. Как человек практического ума, Н.А. Дурова в первую очередь обращается к реалиям материального мира: огромную роль играют экипировка и армейская иерархия. Сложная походная жизнь, многочисленные лишения делают для военного чрезвычайно приоритетными элементы солдатского быта – обмундирование, оружие, дневка, а поскольку Н. Дурова служила в кавалерии, то конь становится самым важным в списке, что подтверждается их высокой частотностью функционирования, в частности клички любимого коня Алкид (160) и лексемы лошадь (389).

Строгая офицерская жизнь, армейская субординация занимает одно из главенствующих ме ст в пр оизведении. При описании людей автор в первую очередь указывает на его социальный или армейских статус, что является свидетельством строгости субординации в российской армии того времени. В силу личных соображений Н.А. Дурова делит свой круг общения на военных и штатских, от чего зависит ее модель поведения. Так как на первый план выходит война, военные действия, то штатские лица в «Записках» становятся персонажами сугубо второстепенными, фоновыми. При статистическом анализе языковых единиц было установлено, что наиболее частотными в данном лексико-семантическом поле являются лексемы офицер (216), улан (133), гусар (93): «казацкие офицеры любовались красотою Алкида моего», «красавицы.. .с нова заблистали взорами на гусар, улан, кирасир, драгун наших» [1].

Следующей важной вехой концепта война становятся психо-эмоциональная сторона, в которую включаются номинации чувств, всевозможные авторские отношения к войне и абстрактные явления военной жизни типа благородство, героизм, приверженность государю, священный долг , мужество, радость возвращения на войну, к свободе и в то же время это злоба , дикая, зверская смелость, страх, сумасшествие, потеря сил (слабость) , мучения (душевные) , горечь утраты . Это лишь небольшая часть многогранного концепта, что обусловливает его приоритетность и расширение его когнитивных границ.

2. Концепт дорога . Реализуется в тексте посредством частого употребления данной лексемы (130) и ее многочисленных синонимов ( поход – 40, путь – 16, путешествие – 8, тропа – 8, поездка – 4, командировка – 4). Следует отметить, что лексемы приводятся в тексте в прямом значении «движение куда-либо; место, по которому движутся» [2]. Некоторая поэтизированность дороги («… они снаряжают меня в дорогу дальнюю и опасную » [1] в тексте произведения вскоре заменяется рациональным взглядом военного: в последующих главах мы почти не находим эпитетов или каких-либо лирических характеристик. Перевес идет в пользу лексем поход и путь , которые все больше овеваются возвышенными чувствами офицера-патриота, несмотря на все тяготы подобной жизни («…теперь время не слишком благоприятно для похода», «это наш вчерашний путь» [1].

3.       Концепт родина . Актуализация его в тексте происходит в основном на внеязыковом уровне, но, несмотря на небольшую частотность употребления лексем, входящих в данный его структуру ( отечество – 6, родная земля – 1), во всем тексте имеются его фрагменты, большей частью метафорические образования типа во глубину лесов наших : «несем мы доверчивого неприятеля нашего во глубину лесов наших» и др. [1]. Родина связывается в сознании военного человека с ее защитой от посягательств, то есть от войны, врага, который несет угрозу мирному существованию не только государства, но и малой родины автора (рассказчика).

4.     Бинарная оппозиция свои – чужие . В языковом сознании Н.А. Дуровой данная оппозиция заключает в себе такие общеизвестные понятия, как знакомый – незнакомый, друг – враг и другие, но ярко проявляются следующие: однополчанин ( товарищ ) – сослуживец , сослуживец – неприятель . Подобное деление Н.А. Дуровой людей вокруг себя можно объяснить ее военным складом ума, подразумевающим различное отношение к людям разных чинов и званий ( солдат, ротмистр, генерал, главнокомандующий ), разных родов войск ( пехота, уланы, кавалеристы ), русской и противостоящей ей армии. В связи со спецификой профессии, можно говорить о выработке у Н. Дуровой определенных когнитивных и поведенческих моделей и отношения к каждой из вышеперечисленных категорий. Так, например, полк на долгое время становится для кавалерист-девицы семьей, соответственно, однополчане – это наиболее близкие друзья, которыми они и остаются, несмотря на перевод в другой полк и потерю связи (эпизод встречи с ординарцем Милорадовича Горленко): « А я так помню! Прощайте, Александров! Дай бог нам увидеться опять такими же, как расстаемся! » [1]. Враг – это неотъемлемая часть войны, то, с чем приходится сражаться. Автора (рассказчика) часто обуревает ненависть к врагу и, как доблестного офицера и знатока военного дела, невольное уважение к нему: «скорыми маршами едем мы в глубь России и несем на плечах своих неприятеля, который от чистого сердца верит, что мы бежим от него» [1].

Из всего вышесказанного следует сделать вывод о том, что перечисленные концепты являются компонентами сложного ментального образования война , поскольку они включаются в его структуру (в периферийную зону), взаимопроникают и дополняют его и содержание друг друга. Ядром макроконцепта становится собственно концепт война как сосредоточие жизни автора, заключающее в себе кредо, основные события, людей, глубоко авторские отношения, ассоциации и смыслы. Данный текстообразующий ключ становится еще и лексемой, помогающей в точном определении авторского сознания на экстралингвистическом и лингвистическом уровнях. Все семантические связи (традиционные и авторские) в тексте также определяются данным компонентом, в связи с его проникаемостью в другие концепты (например, оружие будет именно военным, кавалеристским, а не реконструированным или тренировочно-спортивным ). Реализация на высшем уровне прямого значения войны задает тон произведения и вектор авторской презентации («Записки кавалерист-девицы » ? кавалерия ? род войск ? война), делает видимой его идейную направленность, а сильная позиция лексемы в названии главы «Отечественная война 1812 года» вновь является подтверждением текстообразующей функции ключевого концепта. Смысловая цельность компонентов позволяет реконструировать наиважнейший макроконцепт произведения и, в принципе, всего творчества Н.А. Дуровой, в большей части посвященного военным страницам жизни.

Список использованных источников:

1. Дурова Н.А. Записки кавалерист-девицы / Н.А. Дурова. – М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2005. – С. 5–225.

2. Ожегов С.И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов. – М.: Русский язык, 1986. – 797  с .

3. Стернин И.А. Методика исследования структуры концепта / И.А.  Стернин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. – Воронеж: ВГУ , 2001. – С.   58–65.

4. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: пер. с нем . и доп. О.Н. Трубачева   / под ред. и с предисл . Б.А. Ларина. – 2-е, стер. – М.: Прогресс, 1986. – Т. 1. – 576 с.