WEB-ресурс научно-практических конференций

ОСОБЕННОСТИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ТУРЦИЯ – ЕС

В. Ю. Богатый

Одесский национальный университет им. И.И. Мечникова

Проце сс сбл ижения между Европейским союзом (прежде - Европейским экономическим сообществом) и Турцией имеет долгую и своеобразную историю. Турция еще в 1963 году стала ассоциированным членом ЕЭС, уже тогда с перспективой последующего полноправного членства. В 1989 году Европейское сообщество не утвердило заявку Турции на принятие ее в члены Союза, а в 1996 году был заключен таможенный союз с ЕС. В 1999 году Турция стала кандидатом на вступление в ЕС, однако договор ы о ее принятии должны были начаться только при условии соответствия копенгагенским критериям. В конце 2004 года ЕС собиралось принять решение о том, возобновлять ли с Турцией переговоры о вступлении или нет, однако данная процедура не увенчалась успехом.

Перейдем теперь к рассмотрению основных четырех особенностей, которые характеризуют отношения между Турцией и ЕС.

Первая из таких особенностей - геополитическая. Никак нельзя сказать, что Турция односторонне заинтересована в членстве в ЕС. Турция находится на границе между Европой и Азией - границе, которой культурные и религиозные различия придают большую напряженность. Значение этих различий еще увеличилось после исчезновения прежнего главнейшего в мировой политике водораздела двух сверхдержав. Потенциал Турции как политической силы-посредника виден уже по ее особому положению в НАТО и по чрезвычайной заинтересованности США в членстве Турции в ЕС. Первое приводится самой Турцией как важный признак, обосновывающий право на членство в Европейском Союзе. Понимание между Востоком и Западом, сказал почетный президент Союза турецких промышленников и предпринимателей Бюлент Эзаджыбашы , "возможно лишь при условии интеграции Турции в западный мир" [1].

Вторая особенность состоит в том, что между странами, входящими в Европейский союз, и Турцией существуют большие культурные различия. Это касается отношения населения как к вопросам жизненного уклада (отношения в семье, распределение ролей между полами), так и к политическим вопросам (понимание демократии, соотношение политики и религии) [2]. К тому же в самой Турции существуют разногласия по вопросу о том, желательно ли устранение этих различий в связи с вступлением в ЕС. Одни сдержанно относятся к вестернизации Турции вследствие членства в Евросоюзе, другие как раз в устранении этих различий видят цель членства [3].

Третья особенность: турки, живущие в странах-членах Европейского союза, представляют там значительный политический потенциал, поэтому вопрос о членстве Турции в ЕС приобретает в странах европейского ядра, и в особенности в Германии, сильную внутриполитическую составляющую. Вопросы о расширении рассматриваются в странах-членах ЕС в основном как прерогатива внешней политики, а внешняя политика в политической борьбе партий играет скорее незначительную роль. Напротив, вопрос о принятии Турции в Европейский Союз непосредственно затрагивает интересы соответствующих групп избирателей и является поэтому (по крайней мере, в Германии) внутриполитической темой - с соответственно выраженным кодом партийной принадлежности. К этому добавляются еще сложные отношения между Турцией и Грецией.

И, наконец, четвертая особенность вытекает опять же из геополитического положения страны. Турция как государство, расположенное и в Европе и в Азии, является важной транспортной артерией каспийской и российской нефти и газа в страны Западной Европы, что вызывает особый интерес к вступлению Турции в ЕС со стороны европейских государств.

Пример Турции показывает: границы «проекта Европа» можно отодвигать все далее от центра. И следует ожидать, что эти границы будут смещаться наружу, когда это пообещает соответствующую политическую выгоду. Однако одновременно все выше становятся издержки расширения.

Можно ожидать, что логика расширения этого проекта одержит верх и в случае Турции. Этот тезис можно аргументировать двояким образом. Во-первых, с точки зрения теории интересов. За членство в ЕС говорят однозначные, сильные геополитические интересы. Им противостоит куда менее однозначное сомнение - ведь указание на культурные различия как аргумент против членства Турции в ЕС парирует аргумент, что как раз это членство будет способствовать устранению этих различий. А внутриполитическая, партийная нагруженность этой темы означает, что, хотя и имеется неприязнь, налицо также и выраженная поддержка членства Турции в Объединенной Европе.

За вероятность членства Турции можно привести и аргументы из дискурса теории систем. Основное положение этой теории состоит, как известно, в том, что различающиеся по функции подсистемы современного общества оперируют каждая своим внутрисистемным бинарным кодом. Для политической системы важнейшим является различие "иметь власть - не иметь власти". Это означает, что политика очень чувствительна к тем сигналам из своего окружения, которые можно перевести в код " есть власть/нет власти". И наоборот: сигналы, непереводимые в этот код, не могут направлять политику.

Различные характеристики вопроса об интеграции Турции можно распределить согласно этому основному для политической системы различию и тем самым проверить их на политическую релевантность. Решающее значение имеют все те особенности Турции, которые связаны с ее геополитическим положением, поскольку вопрос ее вступления в ЕС имеет особый геополитический интерес. Система международной политики чрезвычайно отзывчива не к геополитическим особенностям Турции, а к ее культурным или религиозным особенностям - лишь в той степени, в какой они непосредственно переводимы в политические сигналы, например, когда указание на культурные различия настраивает большинство европейских избирателей против членства Турции в ЕС.

В сумме значительно преобладают сигналы, настраивающие на политику укрепления власти через принятие в полноправные члены. Преувеличена, но характерна точка зрения Бюлента Эзаджыбашы , что "с интеграцией Турции ЕС станет настоящей мировой державой" [4].

Обе линии аргументации приводят к следующему результату: расширение ЕС следует собственной логике интеграции и расширения. Это, вероятно, приведет в обозримое время к членству Турции. Разумеется, есть веские доводы против полноправного вступления Турции, но эти доводы основаны не на подлинно политических характеристиках. Логика расширения перешагнет через них. Это, конечно, не означает, что культурные различия и внутриполитическая нагруженность темы не имеют значения. Они вновь создадут проблемы, когда интеграция Турции в ЕС станет свершившимся фактом - сам процесс интеграции переводит культурные сигналы в политические. Это может служить веским аргументом в пользу медленного, осторожного процесса вступления: политическая система ЕС должна иметь достаточно времени, чтобы политически обработать культурные, религиозные и прочие различия, которые постепенно будут преобразовываться в политические проблемы [5].

Различия между ЕС и его окружением, увеличивающиеся по мере расширения «проекта Европа», имеют, следовательно, значение как возможные причины проблем, с которыми придется иметь дело в результате вступления. Что касается вопроса о границах распространения проекта, здесь важен прежде всего следующий пункт: в рамках обрисованной логики интеграции и расширения можно ожидать, что Турция после своего вступления сама будет заинтересована в буферной зоне у своих границ. Можно также ожидать, что после полной интеграции, а в особенности после отмены пограничного контроля между Турцией и другими членами ЕС, в такой буферной зоне окажется заинтересован и сам Евросоюз. Тем самым создаются условия для построения следующего внешнего кольца. Однако включение окружения к востоку от Турции в процесс расширения Европы связано с совершенно необозримыми расходами, риском и политическим сопротивлением как в самих этих регионах, так и, например, в США. С точки зрения динамики расширения «проекта Европа» здесь обнаруживается еще одна особенность Турции: на восточной границе Турции диалектика интеграции и расширения ЕС окончательно замирает.

Политический «проект Европа» не имеет границ в смысле определенной линии, поэтому его нельзя в строгом смысле слова ограничить. Тем не менее остается фактом, что динамика расширения проекта наталкивается на свои границы. Это проявляется в том, что проблемы интеграции, поднимаемые дальнейшим расширением, становятся все многочисленнее, а отсылка к политической идентичности Европы все менее правдоподобной. Границы «проекта Европа» будут достигнуты тогда, когда издержки на интеграцию превысят преимущества дальнейшего расширения, а противоречие между дальнейшим расширением и интеграцией станет уже политически неразрешимым.

Литература:

1. Gerhards J. Pa?t die Turkei kulturell in die Europaische Union? // FAZ. 15.2.2004. S. 13.

2. Delhey J. Europaische Integration, Modernisierung und Konvergenz . Zum Einflu? der EU auf die Konvergenz der Mitgliedslander // Berliner Journal fur Soziologie . - 2003. - № 4. - S. 565-584.

3. Ковальский Н.А. Средиземноморское направление // Доклады Института Европы. – Европейский Союз: факты и комментарии. – М., 2000. – Вып . 4 (21). – С. 20-21.

4. "Европейский Союз: факты и комментарии. Выпуск 2 (23) Декабрь 2000 г . - февраль 2001 г ."/ Под ред. Борко Ю.А. (отв. ред ), Буторина О.В., Журкина В.В., Шемятенкова В.Г.

5. EUROMED report (issue N 19) 22 November 2000. Fourth Euro-Mediterranean Conference of Foreign Ministers ( Marseilles , 15-16 November 2000).